Майер Ротшильд. Из гетто к звездам.

Отец настаивал, чтобы Майер стал раввином, и поначалу послушный сын не противился воле родителя. И тем не менее, он все же пошел своей дорогой и предпочел торговлю службе в синагоге. Ротшильд поступил на обучение в ганноверский банк Оппенгейма и учился там до той поры, пока в двадцать лет не лишился обоих родителей. В 1755 году Ротшильд был вынужден оставить учебу, и заняться тем, что сейчас называется веским словом «бизнес».
Первым бизнесом Ротшильда стала торговля антиквариатом. Солидным бизнесом назвать это дело нель­зя было даже с большой натяжкой: доход оно приносило весьма скромный. Товары для своей антикварной лавки Ротшильд, не имевший финансов на развитие дела, в прямом смысле собирал на свалках. И надо сказать, что ему удавалось находить действительно ценные вещи: медали, монеты, эмблемы, части рыцарских доспехов. Таким образом Ротшильд со временем собрал ценную коллекцию древних редкостей. Найденные на свалке сокровища выставлялись в антикварной лавке, которая располагалась в кабачке «Под зеленым абажуром». Прошло совсем немного времени, и именно в этом месте стал работать первый банк Ротшильда. Возможно, это событие случилось бы гораздо позже, если бы не счастливое совпадение. Суверенный принц Вильгельм слыл большим любителем антиквариата, и, прознав о его страсти, Ротшильд сделал достойный принца подарок — собранную им коллекцию. Правда, не целиком, и получив за нее более чем скромное вознаграждение — менее сорока гульденов.

Спустя несколько лет Ротшильд, терпеливо ждавший подходящего случая, попросил у принца дозволения стать придворным фактором, то есть, поставщиком королевского двора. Из сохранившегося письма Ротшильда, адресованного принцу, видны его способности дипломата, психолога, бизнесмена и менеджера — хотя самого этого слова в те времена не существовало: «Я имел особую милость делать Вашей Княжеской Светлости различные поставки, которые доставляли Вашей Светлости большое удовольствие. Я приложу все свои силы и возможности, чтобы и дальше всегда быть готовым оказывать Вашей Княжеской Светлости различные услуги. Осо­бенно сильным поощрением было бы для меня, если Ваша Княжеская Светлость благоволили бы пожаловать мне чин придворного фактора Вашей Светлости. Вашу Княжескую Светлость прошу с большей уверенностью еще и потому, что я никоим образом не хочу утруждать Вас. Благодаря чину и имея в виду мое торговое дело, а также и другие обстоятельства, я смог бы составить здесь, в городе Франкфурте, свое счастье».

Благодарный принц незамедлительно удовлетворил просьбу. Пожалованный титул позволил Ротшильду еще более активно заниматься финансовой деятельностью, и со временем расширить полномочия: он стал личным банкиром принца. Королевский отпрыск был доволен: Ротшильд блестяще вел его дела по всей Европе, и доходы принца росли стабильно. Это знакомство было для Ротшильда решающим: когда принц стал Вильгельмом IX, ландграфом, а затем и гессенским курфюрстом Вильгельмом I, состояние Ротшильда оценивалось в десятки миллионов талеров. С ростом статуса Вильгельма, состояние Ротшильда росло в геометрической прогрессии и достигло, на современный счет, 180 миллионов марок. Это состояние было положено в основу дома Ротшильдов.

Своим головокружительным взлетом от бедного торговца и менялы до банкира и мультимиллионера Ротшильд обязан еще одному знакомству. Вторым важным человеком в его судьбе и карьере был министр финансов Карл Фридрих Будерус. Этот человек управлял имуществом курфюрста, был президентом налоговой палаты в Ганау и тайным советником, которому было присвоено дворянство, после чего он стал носить имя Будерус фон Карлсгаузен. Карлсгаузен был первым, кто увидел все признаки финансового гения в тогда еще никому не известном Ротшильде. Именно благодаря протекции Карлсгаузена Ротшильд имел протекцию во дворе: вот и ответ на логичный вопрос, каким образом мелкому лавочнику удалось предстать пред светлыми очами принца. Позже, когда Карлсгаузен являлся главным сборщиком податей при земельной казне Генау, Ротшильд был его представителем во Франкфурте, а потом, когда все тот же покровитель принял пост советника ландграфа, его находчивый протеже бесперебойно получал очень выгодные заказы.

Наконец, помимо связей, Ротшильд обладал тем, без чего не сработает ни одна, даже самая влиятельная, протекция: редкостной деловой хваткой, цепким мышлением бизнесмена, упорством в конкурентной борьбе — всем, что помогло ему в итоге добиться монопольного положения и исключительного, не имевшего среди придворных факторов аналога, влияния на князя. База, созданная Ротшильдом при дворе, оказалась настолько прочной, что его потомки удерживали монополию у суверена более века (сыновья Ротшильда, Амшель, Майер и Соломон, стали военными казначеями). Монополия Ротшильда опережала всех существующих тогда конкурентов, в числе которых были и Мозес Бюдинг, и Михель Симон, и Соломон Абрахам, и другие финансисты. Более того: настал год, когда специальный указ освободил Ротшильда от уплаты налогов! И это —в те времена, когда дом Ротшильда выпускал займы в 5 миллионов гульденов — сумму, в сто двадцать пять тысяч раз превышавшую его первое вознаграждение от принца. Мудрено ли, что, когда ландграф скрылся от преследования Наполеона, в эмиграции его лично и монопольно финансировал Ротшильд — и естественно, при протекции все того же Карлсгаузена, успевшего стать тайным военным советником и при каждом удобном случае подчеркивавшего преимущества дома Ротшильда перед другими влиятельными домами. Что характерно, самым главным достоинством, на которое обращал внимание ландграфа военный советник, было... исключительное бескорыстие финансиста, которое не мешало ему зарабатывать на том, на чем всегда делаются самые большие деньги — на войне и военных поставках для армии в период наполеоновских войн.

Ротшильд был уверен, что добрые дела не останутся без воздаяния, и потому ни один человек из нищей толпы, которая следовала за ним по улицам еврейского квартала, не оставался без монеты. Так он мог делать и по ночам, быстро давая встречному бедняку несколько гульденов и так же быстро уходя. Очевидно, воздаяние оказалось более чем солидным: финансовая деятельность династии Ротшильдов продолжается более двухсот лет.

Семью Ротшильдов превратили в могущественный финансовый клан пять сыновей Майера Аншела: Аншел Майер Ротшильд (1773, Франкфурт-на-Майне, – 1855, там же); Шломо Майер Ротшильд (1774, Франкфурт-на-Майне, – 1855, Вена); Натан Майер Ротшильд (1777, Франкфурт-на-Майне, – 1836, там же); Карл Майер Ротшильд (1778, Франкфурт-на-Майне, – 1855, Неаполь) и Джеймс Якоб Майер Ротшильд (1792, Франкфурт-на-Майне, – 1868, Париж). Именно они создали и возглавили в пяти самых крупных европейских странах — Германии, Австрии, Англии, Италии и Франции — банкирские дома, которые еще при их жизни стали основными кредиторами монархов и правительств.

Совершенно необразованные в европейском смысле братья, поначалу даже с трудом изъяснявшиеся на языках тех стран, где они поселились, быстро добились многократного увеличения своего состояния, завоевали ключевые позиции на главных европейских рынках капитала и, вследствие этого, получили возможность косвенно влиять на политические события на европейском континенте. Представители семьи Ротшильд смело осваивали создаваемые промышленной революцией новые сферы экономики (в частности, железнодорожное строительство и производство цветных металлов во многих странах Европы, в том числе в России, в Азии и даже в Латинской Америке).

Австрийский император пожаловал пяти братьям дворянское звание, а затем баронский титул (и то и другое позднее было признано и остальными европейскими монархами). Сыновья Майера Аншела дали своим детям и внукам прекрасное образование, что позволило им укорениться в высших слоях общества своих стран. Крупными событиями семьи Ротшильд были избрание в 1847 г. сына Натана Майера, барона Лайонела Нейтана Ротшильда (1808–1879), в палату общин, а в 1885 г. внука основателя английского дома Ротшильдов, Натаниэла Ротшильда (1840–1915), — в палату лордов.

Характерно, что с конца 19 в. – начала 20 в. некоторые члены семьи Ротшильд стали предпочитать финансовым и коммерческим интересам науку, литературу, искусство, государственную и общественную деятельность и нередко достигали в этих сферах успехов (в том числе избрания в Лондонское королевское общество). Члены семьи, традиционно продолжавшие заниматься финансами и другими видами бизнеса, все чаще совмещали их со страстью к коллекционированию живописи, скульптуры, произведений прикладного искусства, фарфора, редких книг и т. д.

В настоящее время существуют лишь английская и французская ветви семьи Ротшильд. Итальянская ветвь семьи Ротшильд утратила финансовое и коммерческое значение уже после смерти ее основателя, Карла Майера Ротшильда; немецкая прекратила существование со смертью наследника Аншела Майера — Вильгельма Карла Ротшильда (1828–1901); австрийская — при Луи Натаниэле Ротшильде (1882–1955) в 1938 г. после аншлюса Австрии нацистской Германией. Сохранившиеся две ветви хотя и утратили в первые десятилетия 20 в. свое лидерство в финансовом мире, все еще остаются весьма влиятельной силой в нем.

Члены семьи Ротшильд никогда не забывали, что они евреи и, пусть по разным мотивам, всегда придавали этому большое значение. Для первых поколений Ротшильдов типичным оставалось сочетание верности своему еврейству и свободного от всяких сантиментов прагматичного отношения к своим единоверцам. Они строго соблюдали наказ Майера Аншела Ротшильда — ни при каких обстоятельствах не отрекаться от веры своих предков, — хотя им и приходилось из-за этого преодолевать многочисленные дополнительные препятствия на пути к успеху.

Ни один из них не принял христианства, не вступил в брак с нееврейкой (весьма распространены среди них были браки между кузенами и кузинами, дядями и племянницами и т. д.); женщины — члены семьи Ротшильд, если вступали в брак с христианами (как правило, с представителями самых аристократических фамилий), обычно сохраняли свою религию (например, Ханна Ротшильд /1851–90/, внучка основателя Лондонской ветви семьи, вступившая в 1878 г. в брак с лордом А. Ф. Розбери, будущим британским премьер-министром). Ротшильды породнились и с представителями крупнейших банкирских домов Европы, в частности, Эдуард Ротшильд (1868–1949) был женат на дочери Матильды Фульд, внучки барона Е. Гинцбурга.

  Потомки Майера Аншела Ротшильда неизменно руководствовались и другим полученным от него заветом — во всех своих отношениях с людьми (кроме семьи) выше всего ставить выгоду и финансовый успех. Хотя интересы евреев не были им безразличны, предпочтение, как правило, отдавалось возможностям дальнейшего обогащения. Так, родоначальник семьи и пять его сыновей в период наполеоновских войн точно предугадали большую выгоду в сохранении верности европейским монархам — врагам Наполеона I, которые не скрывали своего намерения отменить объявленное французским императором еврейское равноправие.